28 июня 2021

22
Олег привычной дорогой шёл к особняку Марины. Та же ограда, но за ней кто-то поработал сектором. На месте розового сада торчали пеньки от когда-то буйно цветущих кустов. Олег ещё раз огляделся по сторонам. Всё было вроде бы спокойно, кроме опустошённого сада. Пройдя мимо электронного привратника, Олег застыл на месте. В холле нижнего этажа угрюмым взглядом его встретила пара охранников. Это были другие парни. И они уже не выглядели праздношатающимися. Олег демонстративно вывернул карманы и распахнул полы пиджака. Охранники кивнули ему на лестницу, ведущую наверх, в апартаменты хозяйки. Поднимаясь по лестнице, Олег чувствовал на себе их тяжёлые взгляды.

Интерьер комнаты резко изменился. Никаких оттенков красного и зелёного, и запах в комнате стоял приятный, но уже ничем не напоминал о розах.

Марина встретила его лёжа на кровати в той же позе, как и прошлый раз. Платье на ней было другое, но, как всегда, сексуальное. Длинное, полностью облегающее и скрывающее Марину от шеи до пяток, оно подчеркивало все изгибы её тела.

— Копейкин, — произнесла она нарочно игриво, на сто процентов зная, как это заводит Олега, – мент поганый, притащился таки.

— Ой, Марина. Не играй со мной. Мне некогда. Сама знаешь, и я все твои штучки изучил достаточно. Прекрати, мать. У тебя дела. Ты звала меня, значит дело серьёзное, – передразнил её Олег, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, что бы отвлечься от Марининых прелестей.

Марина резко выпрямилась, и, встав с кровати, села в кресло, кивнув Олегу на противоположное. Теперь в её движениях, резких и подчёркнуто угловатых, не было ничего нарочито сексуального.

— Зачем ты пришёл? Бдительность совсем потерял… – Марина закурила длинную тёмную сигарету через мундштук, пуская ровные зеленоватые колечки. Комната наполнилась дурманящим запахом.

— И о нашем разговоре станет известно им? Через день или через час? Или они уже здесь… — Олег вальяжно развалился в кресле, прикидывая, есть ли у него время, чтобы свалить.

— Прозревший рано или поздно, не утомляй меня, – Марина нервно стряхнула столбик пепла в пепельницу.

Прививка, глава 11

— Значит, я прав. С твоими связями… — Олег зло улыбнулся.

— Кто бы говорил о связях… Я давно не у дел. Копейкин, ты пришёл за моей жизнью? – взгляд Марины был прямым и обжигал ледяным холодом, слова падали тяжело.

— Нет, Марина. Ты позвала меня. Я, действительно, вляпался по самые уши, но твоей жизни мне не надо.

— Тогда уходи. Я знаю, что тебя ищут…

— Сейчас ты не поможешь?

— Мне нечем, Олег. Система всеядна. Она меня разжуёт и выплюнет, и даже не поперхнётся.

— Тебя беспокоит твой бизнес, Марина?

— Меня беспокоят пара мальчиков, после которых мне пришлось отлёживаться сорок часов в 3D-реаниматоре.

Олег побледнел. 3D-реаниматор восстанавливал сложный открытый перелом с раздроблением кости и разрывом тканей максимум за час, повреждённый внутренний орган максимум за три часа, пятидесятипроцентные ожоги третьей степени за полтора часа. Сорок часов… Он на секунду представил, что с ней могли сделать федералы. Его замутило.

— Они могли просто выпотрошить тебя на детекторе памяти.

— Его можно обмануть…

— Марина, ты не спецагент. И они это должны были знать.

— Они знали это, но им нужно было сломать меня. Педерастичные ублюдки, они даже не вспотели, – взгляд Марины стал пустым.
Марина уставилась в одну точку. В один момент на неё накатили воспоминания недавних событий…

… Они вошли вместе. Впереди был младший. Во всяком случае, так могло показаться. Открытый взгляд светло-серых глаз выглядел более чем доброжелательным. Но Марину моментально что-то насторожило. Это ощущалось на подсознательном уровне. От улыбчивого блондина пахло смертью. Маринино сердце на секунду замерло, а затем заскакало в бешеном ритме. Улыбка, как нарисованная, застыла на лице светлоглазого мальчика. Он прочёл всё в глазах Марины, расширившихся от ужаса. В следующий момент его пальцы уже сомкнулись на изящной шее Марины, безжалостно круша позвонки. Марина не успела проронить ни звука. Где же Толик и Алик? Затем дикая боль сотрясла всё её тело. В одну секунду она стала беспомощной, как тряпичная кукла. Позвоночник был сломан, или ей так казалось, и тело парализовано, но боль она ощущала в полной мере. В предплечье вонзилась игла. Боль, от которой она была готова потерять сознание, притупилась, но не исчезла, возвращаясь снова и снова. Нет, они не насиловали её. Они медленно разрушали её тело, стараясь причинить как можно большую боль. Марина только пыталась закрыть глаза и мечтала потерять сознание. Но работали профессионалы, и в их планы не входило так быстро закончить. А когда Марина осталась без век, она не могла даже не видеть, как уродуют её тело. В глазах у Марины стояли кровавые слёзы, и она думала, что этот кошмар никогда не кончится. Когда, наконец, её бросили на зелёный пушистый ковёр, мягкий вкрадчивый голос над её ухом прошептал:

— Тебя ещё никто так не любил, дорогуша? Передавай привет своему любовничку Копейкину. Пусть заглядывает в гости. А то мы его заждались.

А потом они ушли, спокойно, без суеты. А она лежала на ковре, зелёном как трава, который продолжал причинять боль её обнажённым тканям, чувствуя, как по капле вместе с кровью из неё утекает жизнь. Зелёный был когда-то её любимым цветом, теперь она его возненавидела. Она слышала, как приоткрылась дверь, и в комнату впорхнули лёгкие ножки. Затем раздался резкий визг, и тело случайной свидетельницы, наверное, это был кто-то из её девочек, рухнуло рядом с ней на ковёр. «Господи, сжалься надо мной!» – взмолилась Марина. Она сейчас была готова умереть, лишь бы исчезла эта боль в теле и ещё большая боль в душе. Посторонний шум отвлёк её от собственного ощущения боли. Это не мог быть Борис, начальник службы безопасности. В том что Толик и Алик, её охранники, скорее всего мертвы, она почти не сомневалась. Слишком непривычно уверенно-жёсткой была поступь. Человек постоял над ней с полминуты в раздумье, а затем склонился к Марине, и она провалилась в чёрное ничто …

— Они убьют тебя… Со мной или без меня. Возьмут меня и избавятся от тебя. Свидетели им не нужны.

— Я знаю. Обидно Копейкин, очень обидно. Я хочу жить… — у Марины на глазах навернулись слёзы.

Она стала похожа на испуганную девочку. Олег подошёл к ней ближе и провёл рукой по волосам.

— Только не надо меня жалеть… — губы Марины дрожали.

Олег прижал Марину к себе. Она, не выдержав напряжения, перестала сдерживать слёзы, уткнувшись в плечо Олега. Прижимая хрупкое тело Марины к себе, он заметил тонкие белёсые шрамы, часто пересекающие её нежную кожу. «Чёрт, Копейкин – ты обрастаешь мясом», – подумал Олег, гладя рукой вздрагивающие от рыданий плечи Марины.

23
Копейкин исчез изящно и практически незаметно. И оперативники, обязанные держать его на удочке все двадцать четыре часа в сутки потеряли его. Виктора Гордеева это не беспокоило. Можно было позволить себе расслабиться. Копейкин вёл себя как хороший профессионал, и в том, что он исчезнет из поля зрения наблюдателей, Виктор не сомневался. Олег Копейкин, как человек, прослуживший столько лет в отделе Федеральной внешней разведки, не мог действовать по-другому. И это было его самое слабое место. Любого профессионала можно просчитать. То, что Олег ещё в городе, Виктор знал наверняка. Вылавливать его сейчас по всему полису не имело смысла. Особенно если учитывать, что с ним девчонка. Он сам проявит себя, постаравшись уйти за пределы Федерации. И вот тогда его можно будет брать. Все дырки перекрыты плотно, остаётся только ждать. Единственное, что раздражало Виктора – суета начальства. Они требовали результатов немедля. А спешить тут было бессмысленно, даже вредно.

Вся эта спешка просто раздувалась вокруг пропавшего кода доступа. Виктор был практически уверен, что кража случайна. Уж слишком много грязи не допустимой в такого рода кражах. А тут один к одному. И эта некрушка – дочка губернатора, и перестрелка в центре. И, скорее всего, девчонка даже не подозревает, что у неё в руках, в противном случае можно быть практически уверенным, что доступ состоялся и коды взломаны. Тогда спешка не нужна вовсе. А если вдруг до этой штуки добрался Копейкин, а он, наверное, не дурак, и может предполагать, что за ним и за девчонкой охотятся не просто так, то он тоже не побежит с этим материалом в ближайшую редакцию вечерней газеты. Сейчас у него одна задача — спасти свою шкуру.

Витяня не мог успокоиться. Что-то ему мешало. Ещё и ещё раз просматривая и прослушивая информацию об Олеге Копейкине он понимал, что что-то упускает. Всё было слишком правильно. Школьные годы, учёба, боевые задания. Контакты. Море контактов. Друзья по учёбе, среди которых он с ухмылкой нашёл и себя, боевые напарники, сослуживцы, случайные женщины. Он видел все это уже тысячи раз. Разве что Марина, относительно постоянная любовница Олега. Но и тут Виктора ждал неприятный сюрприз.

Виктор любил работать один, не посвящая никого в свои планы, пользуясь информацией и собирая всё в своих руках, и использовать факты так, как это было надо ему. Помощники, навязанные Виктору руководством, только мешали. И позавчера он в этом убедился. Он не рассматривал Марину как что-то существенное. Скорее всего, это был пустой след. Олег не такой дурак, чтобы не понимать: за Марину его зацепить легче всего.
Решив подстраховаться, он нанёс визит Лемешевой. Тела двух охранников, валяющиеся в характерных позах в холле особняка не оставляли сомнений, что близнецы недавно поработали здесь. Услышав пронзительный визг сверху, он поднялся в комнаты хозяйки.
В воздухе милого дамского будуара стоял устойчивый запах крови. Так пахнет в операционной и на бойне. Картина, открывшаяся Виктору, скорее напоминало последнее. Он посмотрел на распростёртое тело хозяйки, лежащее на полу, как сломанная кукла. Даже сейчас, после того, как над ней поработали близнецы, Виктор не мог не признать, что Марина Лемешева чудо как хороша. Была хороша. Любовница Олега умирала. Рядом лежала полуголая девушка. Судя по тому, что ее тело было не тронуто, только что кричала именно она, а потом упала в обморок. И не мудрено. Даже видавшего виды Виктора передёрнуло. На губах Марины пузырилась кровь, видимо, она в сознании, и пытается кричать или стонать. Виктора охватило чувство ускользающего воспоминания. Где-то её Виктор видел. Нет, не в досье. Воспоминания пришли откуда-то издалека. Виктор быстро наклонился и дотронулся до известной ему точки на исковерканном теле девушки. Она в момент обмякла, потеряв сознание. Выживет она или нет – мучаться ей незачем.

Конечно, близнецы работали правильно. Девушка, даже если и ответила на все вопросы, то вряд ли согласилась помогать. А теперь она сломана и наверняка так или иначе свяжется с невольной причиной своих бед. Надо же ей будет излить праведный гнев или поплакаться. А если не выживет, то кем бы ни был её любовник, узнав о том, что сделали с женщиной, которую любил, он должен выйти из себя, и неминуемо наделать ошибок. Из страха, гнева или просто по инерции. Правильный ход, если бы они имели дело с кем-нибудь другим. Но Копейкин – это не обычный вариант.
И тут Виктор вспомнил, где он мог видеть Марину. Она была, когда-то давно, в другой жизни, девушкой его мечты. Тогда его, в качестве кавалера, пригласила на выпускной вечер двоюродная сестра Соня. Соня была ещё влюблена в него. Впрочем, в Витю тогда девочки влюблялись пачками. И там, на выпускном, Марину выбрали королевой школьного бала. Фамилия только у неё была, кажется, другая. В белоснежном платье с серебристыми блёсками, изящная, чуть угловатая, но чарующе прекрасная, Марина сразила всех наповал. Даже Виктора. Тогда Виктор ответил на вопрос Сони – женится ли он теперь на ней, что, на ком бы он и женился, так это на Марине, и получил от Сони оплеуху и море слёз с упрёками. Виктор вспомнил, как тогда пригласил Марину на танец. Как её пышные тёмные локоны пахли жасмином, в кустах которого утопал школьный двор, а в бархатных бездонных глазах отражались огни фейерверков. Как тонка была её талия, и как нежна шелковистая кожа на голой спине выреза платья. Как она упорхнула после этого танца, а он искал её весь вечер, вспоминая дурманящий запах жасмина и чувственные, зовущие к поцелуям губы Марины…

Лежащее на полу тело было тем, во что система превратила его мечту. С каким же наслаждением эти националисты-садюги кромсали смуглую Маринину кожу… Виктор поморщился, и быстро по срочному каналу вызвал бригаду 3D-реаниматора, присовокупив для срочности секретный федеральный код. Дорогое удовольствие, но максимум через двое суток тело Марины будет как новенькое, а вот что касается души… для души быстрый реаниматор пока не придумали.

Ещё четыре дня назад, в загородном доме Сметанина, он понял, что стоит больше доверять своей интуиции. Маленькие кирпичики складывались в стройную картину. Правда, очень условную. Олег, конечно, профессионал, но где-то должен быть прокол. Виктор это чувствовал. Когда Виктор ещё раз окинул беглым взглядом всю информацию, то поразился простоте ответа. Конечно, надо было с самого начало ловить на несостыковках. Тогда, в ту ночь, алиби Олегу обеспечил некто Вениамин Эйтлин, хотя почти всё время Олег провёл у Марины. Теперь Виктор знал это наверняка, ознакомившись с отчётом близнецов. Олег прокололся на романтике. Он не мог не понимать, что на Марину всё равно выйдут, но дурацкая куртуазность не велела ему подставлять женщину, с которой он провёл ночь. Значит Эйтлин. Виктор быстро прогнал его через коммуникатор. Кристально чистый служака. Это тоже было подозрительно. Родственники. Жена, многочисленные тётушки, дед исследователь глубин. Обычная еврейская семейственность. Стоп. Виктор резко приказал остановиться программе. Дед завещал внуку старую субмарину, списанную из музея океана. Есть! Значит, уходить будут по воде. Что ж, неплохо. Виктор довольно откинулся на спинку кресла. Установить остальное дело техники… Место и время Виктор знал уже через полчаса кропотливой, но не особо сложной работы… У него в запасе оставалась целая ночь. Виктор был доволен. Всё-таки ему это удалось. Теперь достаточно уведомить начальство и всё – место блокируют, и Копейкину не уйти. Но у Виктора оставалось ощущение внутренней тревоги. Ну да, Марина наверняка будет с ними. Когда их накроют, то вряд ли выпустят свидетелей, а это Виктору было неприятно. Впрочем, Вениамин Эйтлин подсказал ему изящный выход. Милый молодой человек свои выкладки шифровал, снося координаты места. Трюк старый, и Виктора на него не поймаешь. Поэтому, если в неизмененном виде скинуть руководству координаты, указанные Эйтлиным, он спасёт Марину и останется чистым перед начальством. А Копейкина можно взять и самому, это даже изящнее выйдет, и его не спугнёт… Правда, оставалась ещё Марина. Виктор решил подстраховаться. Сложные многоходовые комбинации всегда были его стихией.

***
… Андрей шёл по этому городу как по вражеской территории. Не то что бы он не любил именно Санкт-Петербург, скажем, больше, чем другой гигантский полис – Москву, он вообще не любил полисы. Шум и суета больших городов его раздражали. Что Минска, что Рио-де-Жанейро. Из общего гула города его слух привычно улавливал поступь Горана, идущего рядом. Сейчас они выглядели, как настоящие близнецы. Оба коротко стриженные, с тёмными холодными глазами.

Два дня назад они почти так же синхронно шагали по этому неприютному городу.

— Выживет? – коротко на ходу бросил Горан.

— Всё равно… — так же коротко ответил Андрей. Они давно работали вместе и понимали друг друга с полуслова.

Полчаса назад они вышли из особняка Марины Лемешевой. Андрей на ходу сильнее сжал кулак и скрипнул зубами. Это было первое проявление чувств за последние три часа. Он никогда не примешивал к работе личное. Но тут был какой-то особый случай. Посмотрев в бездонные чёрные глаза этой женщины, Андрей на секунду вспомнил языки пламени, пожирающие яблоневый сад, где прошла лучшая часть его детства. Мягкие руки мамы. Лица он вспомнить так и не мог, а вот мягкие руки, прижимающие его к себе, и тихий грудной голос, шепчущий что-то ласковое… У него не было электронной няни. Обычная фермерская семья, чей хуторок граничил с маленьким провинциальным городком. Они жили большой семьёй – дядья, тётушки, братья и сёстры, двоюродные и троюродные. Время было не властно над их жизнью. Только новая сельхозтехника, приходившая к ним, да общие родственники, возвращавшиеся из внешнего мира с какой-нибудь новинкой, напоминали о движении прогресса. А потом в маленький пригород крошечного белорусского городка пришли федеральные войска – наводить конституционный порядок. После многолетней русско-украинской войны за Крым, которая все эти годы мягко именовалась локальным конфликтом, в этом регионе традиционно не использовали соседние контингенты. В Белоруссии конституционный порядок наводили американцы. Эти полуграмотные дикари из захолустья мира были прирожденными убийцами. Долгие годы гражданской войны, которая терзала континент, не прошли даром. Плечистые чернокожие парни с белозубыми улыбками и чёрными глазами. Он не помнил ни горящего дома, ни убитых родителей и братьев с сёстрами, хотя их убивали на глазах десятилетнего мальчика Андрюши, спрятавшегося в сарае. Постарались психологи. Но горящий яблоневый сад, эти белозубые улыбки и черные маслянистые глаза он не смог забыть…

… Андрей крепко стиснул зубы. Они с Гораном направлялись в сторону заброшенной угольной гавани. Распотрошив Марину, Андрей уяснил одно: Олег Копейкин наверняка замешан в этом деле по самые уши, а если так – то все выкладки верны, и Копейкин должен быть именно там. Теперь он знал, где поймать беглеца. И знал, что там будет эта женщина. С каким удовольствием он будет убивать её снова, теперь уже окончательно.

***
Марина Аркадьевна Лемешева, тридцати лет. Полный отчёт о проведённом дознании был у него на столе. Виктор прокрутил его без изображения. Возможно, он упустит какие-то важные детали, но ему совсем не хотелось ещё раз видеть растерзанное тело Марины и уж совсем не хотелось смотреть подробности. После этого он точно не сможет работать с близнецами. А ему надо с ними работать.

Виктор понимал, что ровным счётом ничего нового не сможет выудить из Марины. Первый раз он нарушит служебный долг. В его безупречной броне, которую он с таким трудом наращивал, появилась тоненькая трещина.

Марина была вся в белом. Ткань почти бесформенной кипой обволакивала её тело, укрывая мягкими складками и её голову. И всё же она была чудо как хороша. Она молча села напротив стола, выбрав самое удобное кресло в кабинете. Легко закинув ногу на ногу, она удобно устроилась, казалось, ничуть не смутившись отсутствием других людей.

Виктор молча вошёл в кабинет и посмотрел на Марину. Она практически не изменилась за это время. Такая же волнующая и таинственная. Как он умудрился не узнать её по отчётам? Сейчас он чувствовал к ней жалость и нежность, не похожую на чувство страсти. Внутренне напряженная, согнутая, но не сломленная. Глаза Марины прикрывали большие чёрные очки. Сетчатка глаза ещё не восстановилось, сосуды лопнули. Ей больно смотреть на мир и на свои глаза в зеркале, отстранённо подумал Виктор. Жаль, что рыдать и изливать свою боль ей придётся на чужом плече. На плече Олега Копейкина. «Бедная моя, родная моя, растоптанная и униженная мечта моей юности…» — тихо произнёс про себя Виктор и так же, мысленно, сильно тряхнул головой, собираясь с силами перед нелёгким, но бессмысленным со служебной точки зрения разговором.
Марина оделась скромно и вызывающе одновременно. Она-то полагала, что после всего, сделанного с ней этими «милыми мальчиками», её оставят в покое. Не тут-то было. Видимо, это какая-то хитрая игра в добрых и злых федералов. Что мальчики были федералами, она практически не сомневалась. Наглые и уверенные в себе профессионалы.
Когда она вошла в кабинет, там никого не было. Она села в кресло и приготовилась ждать. Тихие, но уверенные шаги сзади заставили её насторожиться. Так не крадутся воры, так ходят сильные и уверенные в себе хищники. Не из страха, а из нежелания преждевременно спугнуть жертву. Марина вспомнила, где и когда слышала такие же уверенные шаги, и по коже ее побежали холодные мурашки. Так же ступал тот, кто пришёл следом за её истязателями, тот, кто избавил её от страданий. Тогда она решила, что он добил ее, но, очнувшись в реаниматоре, поняла, что ещё будет жить. Такие же шаги… или те же? Те же. Когда мужчина сел за стол, Марина, ещё не видя его лица, была в этом практически уверена.
Его внешность не произвела на неё особого впечатления. Среднего роста, коренастый. Лицо – самое обычное. Скорее приятное, чем отталкивающее. На секунду Марине показалось, что она его где-то видела. Но нет, вряд ли.

— Ну что ж, Марина Аркадьевна. Меня зовут Виктор Андреевич, фамилия моя Гордеев. И я хочу с вами побеседовать.

— На какую тему вы хотите меня допросить? – жестко ответила Марина.

— Помилуйте, Марина Аркадьевна, какой допрос, просто беседа, – Виктор постарался выдавить из себя улыбку. Улыбки не получилась.

— Так о чём же будет наша беседа? – Марина сделала ударение на последнем слове и с вызовом посмотрела в глаза Гордееву.

На мгновение, как показалось Марине, в его глазах мелькнуло что-то тёплое, человеческое, но взгляд мгновенно стал безразличным, поверх её головы.

— Лично меня интересует вот что: Вы видели хоть раз своё досье?

— Нет, и не испытываю желания.

— А зря – весьма пёстрое зрелище. Впрочем, у Вас же, Марина Аркадьевна два высших образования?

Марина молчала, только слегка приподнялись в улыбке уголки ее губ.

— Ах, пардон. Я совсем забыл о Высшей школе искусств. Получается три. Виднейший специалист-филолог по латиноамериканской культуре. Значительные труды по испанской и португальской поэзии. А Ваша диссертация по особенностям итальянского средневекового стихосложения? Специалисты в узком кругу её очень высоко ценят и всё это к неполным двадцати пяти годам.

— В разных узких кругах ценят разное, – сухо ответила Марина, достав сигарету.

— Вы чуть не стали мисс Аргентина пять лет назад. Самая очаровательная жительница аргентинской столицы…

— В Аргентине я гостила у моего отца. Он аргентинец, но я — русская.

— Да, Вы русская, – Гордеев окинул взглядом Марину и продолжал, — в Буэнос-Айресе до сих пор сожалеют о закрытии вашего поэтического салона. И что Вас потянуло в слякотный Петербург?

— Вам причина должна быть известна гораздо лучше, чем мне.

— Ну да, ну да. Содержательница подпольных борделей. Виртуальные салоны развлечений. Нелегальное распространение порнографии. Уклонение от налогов…. Продолжить?

— Как будет угодно… — Марина прикурила изящным жестом и выпустила тонкую струйку дыма в сторону Виктора.

— Моё ведомство интересуется, нет ли среди Ваших клиентов некоего Олега Копейкина? – Гордеев резко изменил тон с дружелюбного на жёстко- деловой.

— Вы лучше меня знаете, что у меня нет никаких клиентов, – спокойно ответила Марина.

— Ладно. Пусть будет знакомый, регулярно наносящий Вам визиты.

— Ещё раз его имя?

— Копейкин. В недавнем прошлом офицер федеральной службы безопасности Олег Копейкин.

— Не очень хорошо помню имена всех визитёров. Если бы мне увидеть его, – Марина так же грациозно стряхнула пепел.

— Ну, воочию не могу. А вот внешний вид – пожалуйста, – Гордеев нажал кнопку на пульте стола и над столешницей появилось изображение Олега. В форме, которую федералы, как они сами шутят, одевают два раза в жизни. На выпускном и в гробу.

— Да. Припоминаю. По-моему, его действительно зовут Олег, – Марина посмотрела на Гордеева с вызовом.

Интересно, кто тут играет в кошки-мышки. Она точно знает, что Гордеев был там и, скорее всего, в курсе того, что выбили из неё эти изверги. Она не производит впечатление дуры, и этот полковник уж точно должен подозревать о её догадках.

— Ну и славно. Когда Вы видели его в последний раз?

— Не помню. Кажется на прошлой неделе. Может, позже.

— Где?

— У меня дома. Мы занимались с ним любовью, если это Вас интересует, – Марина говорила абсолютно бесстрастно, спокойно и со вкусом затягиваясь дорогими сигаретами.

— Марина Аркадьевна, будем упрямиться? – Гордеев понизил голос, одновременно не скрывая, что любуется фигурой Марины.

— Мне нечего Вам больше сказать, – Марина сделала ударение на слове «больше».

— Ну что ж, тогда можете быть свободны…

Марина просмотрела на него вопросительно, изогнув изящную бровь, затем поднялась с кресла и спокойно пошла по направлению к двери.
Дальнейшее осталось для неё полной тайной. Потому что, не пройдя и двух шагов, она оказалась в крепких руках полковника Гордеева, который чудесным образом переместился из-за стола непосредственно к ней. Причём случилось это мгновенно. Марина даже онемела от внезапности. Сначала она попробовала высвободится, но мягкие объятья Гордеева оказались достаточно крепкими. Полковник наклонился прямо к уху Марины и тихо прошептал:

— Тсссс!

***
Марина повернулась, чтобы уйти. «Ну что ж, — подумал Виктор, — официальная часть закончилась. Пора переходить ко второму акту. Марина дошла от двери к креслу за десять секунд. Вряд ли ей сейчас понадобится более пяти, а за пять я всё успею». Фантастическим прыжком Виктор подпрыгнул к люстре, покачивающейся на уровне трёх метров от пола. «Так, камера слежения из игры выведена, переход на резервные каналы через минуту, можно успеть. Всё можно успеть».
Перевернувшись в воздухе, он легко приземлился около Марины и, мягко, но крепко взяв её за плечи и быстро наклонившись к уху, прошептал:

— Тссс!

Надо отдать должное Марине, она не стала кричать. Но очки сняла и устремила на Виктора жесткий взгляд, всем своим видом требуя объяснений. Так и есть, оба глаза в мелких красных прожилках, и кожа под ними нездорового красноватого оттенка, но от Марины пахло свежестью и силой. Виктор ещё раз убедился, что Марина подавлена, но не сломлена.

— Я знаю, что Олег Копейкин придёт к Вам. Рано или поздно придёт. Может, даже сегодня. Не отвечайте мне. Я даже знаю, куда он позовёт Вас. Давайте пари? Если я угадаю, то обещайте мне не ходить туда.

— Почему это?

— Я хочу, чтобы вы жили, Марина Аркадьевна.